− Я так долго спала? — испугалась Альбера, машинально облизывая пересохшие губы.

− Всего пару часов, просто демоны в нашей команде сильные и упрямые. Они быстро решают такие задачи.

− Сильные и упрямые, − едва слышно повторила Альбера и посмотрела туда, где мелькали блики огня.

− Держи, − Вильям протянул ей небольшую фляжку. — Это почти вода, только немного сладковатая.

Альбера приняла флягу, ничего не спрашивая, и сделала глоток. Пить очень хотелось, и сердце замирало от страшных догадок.

− Идем к ребятам. Там теплее, − предложил Вильям, а потом опомнился: — Ничего, что я на «ты»? Просто в такой передряге сложно думать о приличиях и церемониях.

− И правда, − согласилась Альбера, возвращая ему флягу. Она даже не заметила, что мужчина заговорил с ней как-то иначе. − Спасибо, только можно мы немного посидим тут? Мне приснился странный сон, и надо его обдумать.

− Снова про подвал? — уточнил Вильям. — Конечно, мы можем остаться, но лучше идите ко мне, − он постучал по своему бедру, − так теплее будет. Меня Ран убьет, если узнает, что вы сидели на полу. Хотя Гарпий может оторвать мне голову раньше. Идите, я правда ничего дурного не подразумеваю.

− А на «вы», чтобы было приличней? — усмехнулась Альбера, смущенно опуская глаза, но послушно пристраиваясь возле мужчины.

− Да, − усмехнулся Вильям, обнимая ее плечи и накрывая пиджаком Мила. — Расскажешь о сне?

Альбера поджала губки, посмотрела на мужчину, выдохнула и тихо призналась:

− Это не о подвале. Можно сказать, что это о Гарпии, только я не очень понимаю, как это можно рассказать. Вам когда-нибудь казалось, что вы часть своей жизни прожили, в чем-то ошибаясь, не так понимая или не то делая?

Вильям улыбнулся:

− У меня есть на эту тему целая история!

− Расскажете?

− Будешь мучать меня почтенным тоном, как старика? Ладно, пусть так. Расскажу, конечно, − он даже подмигнул, чтобы она не огорчалась, а потом серьезно добавил: — Только это будет очень откровенная история. Просто останови меня, если это окажется неприятным. Тебя это тоже касается.

− Меня? — поразилась Альбера, вглядываясь в глаза мужчины, в которых буквально сияла его добродушная улыбка.

− Так уж вышло, − Вильям едва заметно пожал плечами и продолжил: − Сейчас не то место и время, но, быть может, это поможет. Когда-то давно, когда я был очень молод, можно даже сказать, юн, прямо как Лир, я учился в столице, бывал на разных приемах, вечерах. Тогда я и начал играть, петь и… Я был популярным молодым человеком, что уж скромничать. Я нравился женщинам, но сам был ветреным, пока не влюбился в ту, кого любить было не по статусу.

Он умолк, нахмурился и замер, словно прислушался к себе. Альбере показалось, что нота боли мелькнула в отведенных в сторону глазах, потому она осторожно коснулась руки мужчины.

− Если вам больно об этом говорить, то…

− Это не больно, − усмехнулся Вильям. — Это уже совсем мелочи, словно привычка. Я не буду рассказывать детали, и имя ее называть не стану, незачем все это. Главное, что она тоже полюбила меня, только не по статусу я ей был ни как человек, ни как солдат. Мое офицерское звание ничего не изменило бы. Я простолюдин, челядь для ее отца, половой коврик у входа для слуг. Как-то так он меня называл, но это было не так страшно, как ее брак с другим. Я был готов ее украсть, сбежать с ней на край света. Куда угодно, хоть в империю Да-арх, только бы с ней, но она против воли отца не пошла, и во мне что-то сломалось. Не знаю, как это объяснить. Я не озлобился, не возненавидел весь мир, но внутри была словно смертельная рана, от которой я все никак не мог умереть. Чтобы не думать о ней, я стал все больше учиться, забыл о вечерах, умчался на границу, сделал карьеру. В какой-то гонке от несуществующей раны я прожил несколько десятков лет, а потом один человек рассказал мне про отбор и о том, что маги Жизни лечат души своим присутствием. Я посмеялся, сказал, что у меня все хорошо, а вот человек этот не в себе, только потом всю ночь не мог уснуть, все думал об этом диком ощущении чего-то умирающего или уже даже мертвого внутри. — Он выдохнул и рассмеялся, немного нервозно, тихо, стараясь разогнать печаль, которой заполнилась его речь. — Этот человек был прав. Маги Жизни лечат души, а мне было что лечить. Только теперь я понял, что все иначе, что все вопросы, которые я себе задавал, уже не имеют значения. Я любил ее, действительно любил, но что от этого осталось? Ничего. Важно ли это теперь? Нет. Это только тень прошлого. Теперь я понимаю, что зря бегал от этой боли, проще было посмотреть на нее и признать, что все уже закончилось и осталось в прошлом. Может быть, и ваша история уже осталась в прошлом, а вы этого не заметили?

Альбера моргнула. Ей показалось, что на нее обрушилось куда больше, чем мужчина хотел сказать. Она вдруг ощутила всю силу отвергнутой любви, всю ее боль и отчаянье и почему-то подумала о Гарпии. Она так не желала его видеть, замечать. Он так раздражал ее сначала, хотя она хотела быть мягкой. Сложно не хотеть иметь раба и быть с ним доброй. Доброй она была, но видеть его все равно не хотела, а потом перестала замечать, и это желание прошло. Теперь, зная о влиянии его эмоций, ей вдруг почудилось, что она, быть может, совсем не виновата, особенно, если она, сама не зная того, влияет на других. Что могло сделать ее желание, встретившись с силой демона?

− Что-то не так? — спросил Вильям.

− Я не знаю, − прошептала Альбера и заглянула мужчине в глаза: — Скажи, а мне считать тебя другом или кандидатом на мою руку?

Вильям хмыкнул.

− Что ж, я догадливый. Видимо, другом. После всего, на мою защиту и помощь по мере сил ты точно можешь рассчитывать сегодня, завтра и всегда. Можешь говорить все, как есть. Я не сахарный, не растаю от того, что тебе не нравлюсь.

− Нравишься, − прошептала Альбера смущенно. — Ты очень хороший человек, но…

− Альбера, ты хотела сказать не это, верно? — мягко напомнил Вильям.

− Мне кажется, Гарпий скрывал от меня сам себя и… Это очень сложно объяснить, но он сильный и упрямый, а я…

− А ты не хотела иметь раба?

Она только кивнула, понимая, что совсем запуталась.

− А еще он защищал меня, наверно.

И только тут она вспомнила, что, прежде чем уснуть, ее спутники говорили о человеке, отдающем приказы.

− А Ран выяснил, что приказал Гидену убить меня?

Вильям скривился, явно не желая быть вестником дурных новостей, но все же признался:

− Узнал. Они с Гарпием даже успели поспорить, стоит ли тебе об этом знать.

− Это был мой дядя? — спросила Альбера, задыхаясь от того, как в памяти всплыла красная мантия там, в подвале, когда ее маленькую несли в темноте на руках.

− Да, − коротко и пораженно ответил Вильям, не зная, что еще тут можно добавить.

Альбера сглотнула и опустила глаза. Теперь она точно знала, что ничего в ее жизни не было правдой.

Глава 24 — Жертвенный алтарь

Адерел нервно расхаживал по комнате, сопровождая каждый шаг звучным ударом трости о пол, словно это могло кого-то напугать.

− Что там у Валента? — спросил он у Эдерью, все еще стоявшего у окна.

− Не отвечает он, − раздраженно ответил старший из сыновей и кинул камень связи на широкий подоконник, чтобы тут же подхватить другой. — Никто не отвечает: ни Ран, ни Альба, ни даже мажордом! Дыма уже нет, но…

Он резко обернулся и посмотрел на отца почти умоляюще. Этот взгляд Адерелу был понятен и раздражал больше любых просьб.

− Ты никуда не пойдешь! — отрезал он, не позволяя сыну даже заговорить. — Мы оба знаем, что там ты бесполезен. Мне, в сущности, все равно, что там происходит, лишь бы Альбера была в безопасности. Ты там ничего не сделаешь. Отправлю туда Гросса. Он обязан решать такие вопросы.

− А кандидаты? — растерянно спросил Эдерью. — Альбера ведь дала слово…

− Кого это волнует?! — нервно спросил Адерел, открывая нишу в стене. — Речь о наследнице рода. Сейчас для меня ничего не имеет значения, кроме сохранения ее жизни.